13 августа 2018

Летние школы – шикарная находка для сканеров. Где еще можно погружаться в крутые предметы в окружении лучших в этом деле и почти за бесплатно?

Меня пугает философская неоднозначная направленность первой лекции Кеннета Ротмана. Такого я и ожидала от бога эпидемиологии, но вывод пока такой: понятно что ничего не понятно. После первых двух курсов расхотелось читать все статьи ввиду того, что почти все врачи-исследователи по мнению эпидемиологов дурачки-простачки, делающие идиотские выводы из итак плохо спланированных исследований.

Еще один пример заботы о студентах: выдвижной столик в аудиториях имеет прорезиненную поверхность, чтобы не дай бог ваш дражайший ноутбук не выскользнул на пол.

Еще фанфакт про Нидерланды: они любят оставлять природу дикой. Или не любят, а просто ленятся что-то менять. С первого взгляда поля кажутся изумрудными и идеальными для зайчиков и коров, но со второго – замечаешь что вообще-то в большинстве мест просто не погулять. Даже газоны в парках где люди валяются и едят здесь не такие безукоризненно ухоженные, как обсессивно-выпрямленные английские. В лучшем случае, они просто чистые, в худшем – реально просто трава с проплешинами земли. В Роттердаме газон усыпан окурками сигарет и все с удовольствием на нем сидят. Если внимательно следить за сельской местностью с поезда, можно заметить, что почти везде никто не срезает кусты, не протаптывает дорожки и даже парки особо не обустраивает. На пляже в Гааге – по сути единственном цивилизованном пляже во всей стране – нет даже туалетов (один на всех и очень убогий в торговом центре за 75 центов).

В коворкинг-зонах действительно легче настроиться на рабочий лад. Даже если отвлекаешься на написание заметок про Нидерланды, хотя бы не лежишь глазами в потолок под старый альбом Тейлор Свифт. Рекомендую найти темную дыру в углу, как в буквальном смысле ее нашла я в The Student Hotel, чтобы ограничить число отвлекающих факторов и добавить причины выглядеть (и в идеале быть) занятым важным делом.

Похоже, курсы на второй неделе не просто так заканчиваются на два часа раньше: нам реально дали кучу домашнего задания и групповой проект по разработке дизайна для рандомизированного исследования связи аспирина и меньшего количества метастазов рака.

Учебная система Canvas – удобная штука. Особенно меня радует встроенное расписание, файлы лекций и возможность писать имейлы профессорам. Ещё любопытная вещь – онлайн регистрация присутствия с помощью AcademyAttendance. Мой русский мозг сразу продумал как добыть нужный код, не появляясь на занятии. Фишка в том, что посещение нужно мне в первую очередь и смысла обманывать вообще нет, но тогда и регистрироваться тоже смысла нет. Удобно, но бессмысленно.
Мое любимое время суток здесь и везде на планете – закат. Сегодня ловила вечерний дзен, пялясь на уток и потягивая апельсиновый сок из двухлитровой бутылки. Пока выбирали с Сирин шоколад, обнаружила, что если читать нидерландские слова как будто ты пьяный, то сразу понятен их смысл. Проверено на «шииишооооолт». В смысле, sea salt.

Профессор Хофман огонь, потому что энергичный, показывает ретроспективные исследования жестами и «It's not a wrong answer, just not my favorite answer, try again».

14-15 августа 2018


Все выгорели за неделю и ходим сонные как зомби. В первую неделю все плохо понимали что происходит, потому что были дезориентированы, а сейчас просто устали. Учеба всегда происходит несмотря на тучу факторов против, нежели легко и приятно ради знаний.

Вчера заснула с мыслью, что абсолютно счастлива в студенческой жизни: с регулярным напряжением мозга, плодотворным общением с интересными людьми, новыми впечатлениями от каждой прогулки по красивому городу, с такими удобными свежими продуктами из супермаркета. Нет проблем с вставанием рано утром, потому что я точно знаю ради чего я просыпаюсь с утра и насколько круто будет, даже если это обычный учебный день.

Заскочила из любопытства на мастер класс по эпигеномике, чтобы провести час до фуршета с профессорами. Этот час среди метиломов и странных графиков-пятен длился так долго, что я увидела несколько разных снов. Самое смешное, что мужик невероятно эйфорично читает эти мозгодробительные вещи, как будто это лучшее что случалось в нашей жизни. Я что-то так охренела, что решила просто сходить на свои уже почти родные лекции по эпидемиологии и не грузить нервные клетки этим непонятным ужасом.

Ходили к мосту «Лебедь» с ребятами. Наконец-то у меня появляются совместные фото. Здание, которое я прежде считала отелем Америка, на самом деле просто здание, а отель мы увидели вчера на другом берегу города.

Роттердам очень напоминает Питер, особенно проектами типа преображения старых заводов в дорогие хипстерские кафе, а еще у мостов тоже вешают тысячу замков влюбленных, хотя это наверное что-то французское.

Проблема в учебе здесь в том, что нас старательно учили не думать самим и всегда полагаться на мнение старших, а здесь очень стимулируют использовать свой мозг для решения задач, у которых иногда даже нет правильного ответа, то есть реально жизненным навыкам. Для меня это проблема, потому что если я и думаю, то мне все равно не хватает уверенности в своих результатах либо просто фундаментальных знаний и нужной перспективы. А еще очень не хватает времени на самообучение, потому что занятия заканчиваются поздно и вечером есть силы и время только съесть крекеры из супермаркета, принять душ и провалиться в сон. Иногда побродить по городу как зомби, но никак не учить статистику. Но процесс учебы гораздо интереснее, даже если на лекциях откровенно скучно.

Интересно, что несмотря на ранние навыки самостоятельной жизни, молодые люди тут весьма бестолковые. Даже в таких идиотских навыков как завернуть сыр на рынке: чувак десять минут мучился с бумагой, хаотично обернул несчастный кусочек сыра и даже скотч умудрился наклеить неправильно. Про сервис в кафе я молчу: тут все особенно плохо – про клиентов обычно просто забывают, при этом они все равно очень приветливые и добродушно реагируют на просьбы. В общем, даже за большие деньги люди не будут угадывать ваши желания и угождать, не в этой стране.

Готовить нидерландцы тоже определено не умеют. Возможно это объясняют тайну, почему они едят только бутерброды (два куска хлеба и самый тонкий ломтик сыра посередине). За поход в кафе вполне можно разориться, но с вероятностью 99% из горячей еды там будет максимум средней съедобности паста. Видимо, из-за этого они едят только турецкую и азиатскую еду, но и она тут не огонь. Вообще отличный шанс отучить себя от привычки есть без причины: тут просто нечего и негде, выживаешь только на вегетарианских перекусах.

Ещё странная вещь: на каждом шагу Holland & Barret с БАДами. Непонятно зачем им так много добавок и где нормальные аптеки. В смысле, добавки для здорового образа жизни явно не прокатят, если ты целый день проживаешь на хлебе с кока-колой.

Но мы ребята не местные, готовим как не в себя. Юдха так вообще шеф-повар от индонезийского бога. По соседству с Erasmus MC есть уютный парк, где мы дружно поедаем ланч, наблюдая за голубями и заплутавшими утками.

16 августа 2018

Может, я и не стану эпидемиологом, но уже скоро напишу книги по впечатлениям о поездке. Прямо NaNoWriMo получается.

Приятно признать, что я понимаю хотя бы часть того, о чем говорят лучшие профы по эпидемиологии с их Гарвардов. Я не была уверена, что вообще смогу находиться с такими гигантами в одной комнате, но похоже, все на свете реально понять и статистику тоже.

Это основное отличие зарубежной учебы от российской – у нас большинство профессоров оставляет ощущение, что они дети бога, а мы настолько тупые, что пойдем работать дворниками даже после 8 лет обучения. Правда в том, что большая их часть сами бы не выжили в интеллектуальной среде вроде того же Гарварда и живут лишь утверждаясь за счет унижения. Да, я предубежденно отношусь почти ко всем местным профессорам, а потому что мне среди них встречались лишь единицы адекватных доброжелательных людей. И под профессорами я имею в виду также остальных университетских преподов, как и за рубежом. У них тоже есть много косяков и все мы смертны, но отличие в том, что у нас профессор — это пожизненная должность, не предполагающая самосовершенствования и соревнования, то есть пик научной карьеры, где ты никому ничего не должен и расслабился, можешь изучать себе в уголке золотое сечение и метафизику. За границей же это уважаемое, но весьма шаткое положение. Постоянного профессорства достигают единицы и лидеры в своей области, не только гениальные, но успешно проходящие борьбу за существование. То есть у них постоянно есть стимул развиваться и быть лучшей версией себя, иначе есть риск остаться без грантов и работы. При этом, они остаются по сути частью простого народа и понимают, что разница между ними и нынешними студентами не такая большая, поэтому легко относиться к ним как к равным и чувствовать себя способным стать достойными преемниками. Тут больше почвы для любви и уважения в науке, меньше пропасть между теми кто учится и кто учит, ибо учатся абсолютно всю карьеру, а то и жизнь.

Еще интересное отличие: у нас очень не принято критиковать чужие исследования, если ты приличный ученый, а вот за границей приветствуется способность критически оценить чужую работу и помочь своим мнением и свежим взглядом улучшить ее или предотвратить фатальные последствия ошибок. Для медицины это гораздо лучше, чем российские реалии, где предпочитают закрывать глаза на откровенную блажь, а критикой занимаются не ученые, а журналисты-популяризаторы, которым чаще не хватает ни статуса, ни фундаментальных знаний, чтобы сделать это грамотно и убедить правительство и специалистов. Есть куда расти.

Профессор Ротман позалипал с вином на мой рассказ о том, что его имя вообще неизвестно российской популяции эпидемиологов и у нас даже нет такой специальности как «клиническая эпидемиология», а дизайном и анализом рулят статистики. Он их очень недолюбливает из-за всяких косяков с использованием p-значений и вообще статанализа. Мы сошлись на том, что почва не вспахана и мне есть чем заняться. Эта область действительно сама идет в руки – занимайся и становись первопроходцем. Сомневаюсь, что мне позволят развивать это с большим энтузиазмом, но попробовать стоит хотя бы с малого. Можно хотя бы перевести его маленький учебник, не так ли?

Я бы рекомендовала этот курс как прочистку мозгов врачей и для формирования критического мышления среди будущих исследователей, даже если вам глубоко плевать на клиническую эпидемиологию и биостатистику.

У меня уже скоро будет невроз по поводу всех этих обсуждений, что мы сейчас на перекрестке между карьерными путями. Такое ощущение, что у меня это происходит каждый год и заносит все дальше. Все еще не уверена, нужна ли мне аспирантура, но вот клиника вообще не привлекает и перспектива провести жизнь с пациентами даже пугает.

Еще отличие между методами преподавания: профессора не говорят, что ты дурачок и неправ, а изящно сообщают, что у тебя отличное мнение, но результат твоего рассуждения привел не туда. То есть они вроде с тобой не согласны, но дают аргументы почему и помогают тебе понять, в чем был прокол, причем самому в результате мысленной работы. То есть ты как бы неправ, но это важный процесс учебы – совершать ошибки, думая своей головой а не просто принимая мнение учителя как священную аксиому.

Эффект первой парты — это когда у тебя неожиданно открылось прозрение и ты хочешь задать миллион вопросов лектору.

Мой большой недостаток как студента: я люблю сбалансированный режим куда больше чем учебу. Если выбор стоит между здоровым сном и ботанством до утра, вполне очевидно, что я выберу первое, причем мотивирую это с научной точки зрения как более продуктивный способ подготовить мозг к активности на экзамене, а не режиму зомби. Правда в том, что учить нужно всегда очень много, а в жизни одного человека столько времени нет, поэтому учатся хорошо в основном те, кто готов тратить любую свободную минуту не на развлечения, а на чтение и запоминание, и все равно этого времени окажется мало, чтобы выучить все что хочется. На самом деле, пишу я это на кухне с чаем и решив твердо сделать нормально задание хотя бы к финальной лекции Ротмана.

До сих пор чувствую себя дурочкой из-за того, что к концу курса набираю меньше баллов за тесты чем в начале и середине лекций. Джозэ сказал, что у нас так происходит интеграция знаний и они путаются у меня в голове, потому что обработка идёт активнее. По его словам, это явно от ума, а не Альцгеймера, но я таки не убеждена, что так проявляется прогресс.

Я действительно озаботилась тем, что мне ужасно сложно сосредоточиться на одном предмете. Включила вечером классическую музыку и за несколько часов прослушивания была эффективнее чем за все время стажировки: убралась и намыла все в номере, в общей кухне, постирала все вещи, откладываемые пару недель, даже в итоге вот села учиться.

В последнем задании нужно анализировать старую статью самого Ротмана, и я слегка в ужасе. Он настолько крут, что даже статью, в которой не смог ответить на вопрос исследования из-за confounding by indication, переделал в крутую статью о том, как важно его находить, как хоть немного убрать и какие выводы из этого сделать. На следующей лекции должен быть эпический высер статистического анализа и р-значений. Уже предвкушаю, ибо это его любимая тема, к тому же до России эта практика кажется так и не дошла в полной мере, раз в большей части публикаций все мелькает это несчастное р чуть меньше 0.05.

17 августа 2018

Чего не хватает этим курсам, так это адекватного определения уровня сложности. Сначала они говорят, что это введение, а потом дают какую-то лютую жесть, для которой нужно было прочитать перед этим учебник и тучу статей для примеров. Проблема в том, что они этого не пишут перед курсом ни в описании, ни в рекомендациях материала. Более того, тем лекций и вообще внятного описания курса почти ни в одном нет. Словоблудом была только наука о данных, где как бы тоже количество слов не перешло в качество. Я вижу здесь стимул подумать головой и критически отнестись к информации, но я-то надеялась на нормальный вводный курс, чтобы разобраться во всех непонятных деталях. Для пущего эффекту реально нужно было готовиться, но опять же — как узнать к чему готовиться, если до последней недели нигде не было даже примерного описания тем.

Вчера почему-то вспомнился Бен Голдакр, и я задним числом поняла, кто на самом деле привел меня в клиническую эпидемиологию еще до Ротарь. Судьбоносно увидела его книгу – ту самую – в книжном магазине в больнице.

Мультикультуральные тусовки — мое все. Абсолютно все ребята потрясающие, включая неуловимого Лео, который служил нам мемом, потому что постоянно говорит, что рад нашей встрече и не посещает ни одну общую тусу. Сегодня была весьма культурная полуночная посиделка в «Vapiano» в честь того, что Бахар таки получит место в аспирантуре в Эразмусе. Перед этим половина поднимались на башню взирать на панораму города на закате, а жмоты как я второй половиной остались взирать на каналы и парк внизу. Было уютно, и расслабленно, и очень смешно. Причём от шуток про статистику и при рассказе про генетику, так что это особенные смешные моменты, мои личные специфические сокровища.

18-19 августа 2018

Все забываю рассказать, что обнаружила магазин русских продуктов «Богатырь» — не сувениры с медведями, а прямо настоящие шпроты и конфеты «Красная Шапочка» и всякие родные кефиры и йогурты. А рядом был вообще ресторан русской кухни с типичными ужасными на вид блюдами со столовой. Даже ностальгия проняла.

Беру назад свои слова про плохие кафе! Я просто не была знакома с особенными местами вроде кафе где я сейчас: обратила внимание на убер-милое японское кафе, где все кофе и десерты только с матча, вышла из-за диких цен и буквально столкнулась с азиаткой в кошачих ушках. «Вот это прикол, — подумала я, —Конкуренция милоты на одной улице.» Зашла из любопытства, и то был какой-то рай. Там и атмосферно, и стафф мимишный, и оформление, и их специализация —гонконгские вафли, которые я мечтаю попробовать уже пару лет. Мечта анимешников и вообще азиафилов посреди Голландии. Живу как в аниме.

Рынок сегодня божественно настоящий: длинные ряды непонятной одежды из Индии и Италии, турецкие фрукты, голландские сыры, вагончики из цветочных букетов, странные винтажные лавки с запахом древности.

Район, где построен Luchtsingel Bridge, напоминает мне Павлодар. Настолько противоречивых ощущений от одного города у меня ещё не было. Я прямо люблю и ненавижу, каждую секунду меняя мнение.

Восхищаюсь их претворением идей в жизнь: нужен был мост соединить улицы — вот вам мост. Наверху ещё и сделали кафе с идеей — со своим огородом на крыше. Любой турист неизменно попадает через мост либо туда либо в пивное кафе, ибо мост ими и заканчивается. Интеллект этих людей прекрасен.

Роттердам по духу и стилю город из питерских «Этажей» и его обитателей.

Особенно мне нравится их способ зарабатывать большие деньги из воздуха, например, делая скульптуры в виде непонятной массы какашек или продавая дорогие бутерброды рядом с уютным местом, за атмосферу которого люди готовы платить каждый день.

И соборы тут играют разные мелодии, а не просто бренчат!

Меня покорили неожиданные качели в парке на втором ярусе улицы. Просто шёл с работы, покатался, вкусив дзэна, и пошёл дальше.

Удивительное место. Действительно понимаешь, что это город будущего, когда ощущаешь постоянный комфорт и заботу о качестве жизни. При этом есть какая-то расслабленность и пофигистичность.

Закат мы встречали на берегу озера, вокруг которого расположился элитный жилой квартал. За Сирин по дороге увязалась маленькая утка, и Джозэ орал вслед «Она идет по твою душу!!!». Вдоль всего берега растянулся пирс, на котором мы хрустели морковкой и отходили после второй интенсивной недели эпидемиологии.